Митр. Арсеній Москвинъ († 1876 г.)
Слово въ недѣлю девятнадцатую по Пятьдесятницѣ.
Любите враги ваша (Лук. 6, 36).
Любить враговъ обязываетъ насъ единство природы нашей съ ихъ природою. Имѣя одинаковое происхожденіе, мы должны любить всѣхъ безъ исключенія — и самыхъ недоброжелателей нашихъ, и притомъ такъ, какъ ближайшихъ намъ, какъ кровныхъ нашихъ. Тоже внушаетъ намъ и назначеніе бытія нашего. Мы получили бытіе и продолжаемъ оное для того, чтобы намъ, по возможности, въ нравственныхъ своихъ дѣйствіяхъ уподобляться Творцу своему.
И, такъ какъ Творецъ нашъ столько благъ, что повелѣваетъ солнцу своему сіять не для добрыхъ только, но и для злыхъ, ниспосылаетъ дождь не для однихъ праведныхъ, но и для нечестивыхъ: то и мы, чтобы въ семъ случаѣ уподобиться Ему, по мѣрѣ нашихъ силъ, должны любить не однихъ только любящихъ насъ, но и тѣхъ, кои къ намъ неблагорасположены, а равно и благотворить не однимъ благодѣтелямъ, но и обидчикамъ и досадителямъ нашимъ. А еще болѣе располагаетъ къ сей любви то, что мы, какъ члены единаго таинственнаго тѣла Церкви, подъ единымъ главою ея Христомъ Господомъ, должны взаимно другъ другу помогать и споспѣшествовать общему спасенію нашему; и наконецъ прямая заповѣдь Христова: любите враги ваша.
Всѣ сіи побужденія сами по себѣ, и взятыя вмѣстѣ и каждое особенно, сильны и дѣйствительны, и, казалось бы, должны были убѣдить насъ въ обязанности любить враговъ нашихъ, столь твердо и рѣшительно, что нарушенія оной ни въ какомъ случаѣ и ни при какихъ обстоятельствахъ, по видимому, и ожидать не надлежало. Но, къ сожалѣнію, ежедневный опытъ представляетъ намъ противное. Не видимъ ли мы во многихъ другихъ и не чувствуемъ ли нерѣдко и сами въ себѣ преступныхъ порывовъ гнѣва и мщенія противъ ближнихъ нашихъ, часто за самыя ничтожныя оскорбленія? Не больше ли встрѣчаемъ враждующихъ другъ противъ друга, нежели доброхотствующихъ и взаимно прощающихъ другъ друга; не больше ли питающихъ въ себѣ злобу и ненависть къ другимъ, нежели взаимною любовію и снисходительностію покрывающихъ взаимныя другъ противъ друга погрѣшности и оскорбленія? Не большая ли часть изъ насъ въ пылу гнѣва своего, если не въ слухъ другихъ, то въ тайнѣ своего сердца, говоритъ: отмщу врагу моему, и до конца постигну его (Прит. 20, 22)?
Итакъ, чтобы возвратить силу столь многимъ важнымъ побужденіямъ любви ко врагамъ, войдемъ въ ближайшее разсмотрѣніе оныхъ.
Каждый старается усовершить свое состояніе, и для сего пользуется всѣми доступными для него средствами, чтобы составить свое, такъ называемое, счастіе. Такъ одинъ заботится о пріобрѣтеніи и умноженіи благъ земныхъ, чтобы поддержать и продолжить тѣмъ свое бытіе и семейства своего; другой ищетъ честей и достоинствъ, дабы, по мѣрѣ возвышенія своего, быть болѣе полезнымъ для другихъ. Отселѣ начало вражды и мщенія между нами. Обыкновенно враги наши, ненавидящіе насъ за доброе о насъ мнѣніе другихъ, или завидующіе нашему благополучію, стараются всѣми мѣрами поставить преграды исполненію желаній нашихъ, употребляютъ всѣ средства къ разрушенію самыхъ благонамѣренныхъ нашихъ плановъ, изыскиваютъ различные способы, чтобы самыя вѣрныя и нисколько не предосудительныя средства наши или сдѣлать недѣйствительными, или по крайней мѣрѣ обезсилить оныя.
И мы, вмѣсто того, чтобы отклонять препятствія къ достиженію нашихъ желаній, поставляемыя нашими недоброжелателями, только болѣе усиливаемъ оныя. Ибо нѣтъ ничего обыкновеннѣе между нами, какъ за обиду платить обидою, за оскорбленіе — оскорбленіемъ. Но какую изъ того получаемъ пользу? Смягчаемъ ли тѣмъ жестокость враговъ нашихъ? Нѣтъ, это самое ненадежное и болѣе для насъ самихъ вредное средство! Мы своею мстительностію болѣе вооружаемъ ихъ противу себя и болѣе воспламеняемъ злобу ихъ. Ибо если истинно то, что всякая страсть отъ противныхъ обстоятельствъ и препятствій въ человѣкѣ усиливается на подобіе искры, подъ пепломъ таящейся, которая отъ самаго легкаго дуновенія вѣтра возгарается и обращается въ сильный пламень, пожирающій огромныя зданія, или на подобіе ручья, удерживаемаго въ своемъ теченіи, который впрочемъ, разорвавъ оплоты, съ быстрымъ стремленіемъ наводняетъ и ниспровергаетъ все, ему на пути встрѣчающееся: то, вооружаясь мщеніемъ противъ враговъ своихъ, не должны ли мы ожидать себѣ подобнаго разрушительнаго противодѣйствія? Мы сами влагаемъ въ ихъ руки оружіе противъ себя. Ибо злоба врага, питаемая въ немъ нашею мстительностію, дотолѣ не утихнетъ, пока не погасится потоками крови своего соперника, или пока не потухнетъ подъ пепломъ его счастія. Раздраженный врагъ, подобно свирѣпому звѣрю, терзающему свою добычу, дотолѣ не успокоится, доколѣ самыя кости его не сокрушитъ и не смѣшаетъ съ прахомъ земнымъ.
Итакъ, если недоброжелательствомъ ко врагамъ мы болѣе вредимъ самимъ себѣ: то какое средство можетъ быть дѣйствительнѣе къ прегражденію вражды и къ удаленію чрезъ то препятствій къ нашему благополучію, кромѣ любви? Что можетъ быть благодѣтельнѣе въ семъ случаѣ, какъ не благотворенія самымъ недоброжелателямъ нашимъ? Такъ, подлинно любовію и благотвореніями врагамъ нашимъ мы сами себѣ дѣлаемъ благодѣянія. Одни миролюбивые наши поступки могутъ смягчить ихъ жестокость; однѣ благотворенія наши сильны будутъ заставить ихъ содѣйствовать нашему благу. Любовь и благодѣянія суть единственное средство, привести ихъ въ сознаніе несправедливой ихъ противъ насъ вражды, и даже заставить ихъ самихъ искать примиренія съ нами.
Припомните, слушатели, сколь непримиримый врагъ Давиду былъ Саулъ? Онъ преслѣдовалъ его повсюду, лишилъ его всего, даже жены, и неоднократно даже покушался на самую жизнь его. Но одинъ взоръ на кроткое лице Давида, оказывающаго ему не мщеніе, но любовь, соединенную притомъ съ благотворительностію, извлекъ изъ очей сего непримиримаго врага слезы и искреннее признаніе въ несправедливой противъ него враждѣ. Ожесточенное сердце неблагодарнаго Саула смягчилось такъ, что того, на котораго прежде не могъ смотрѣть равнодушно, назвалъ своимъ чадомъ: согрѣшихъ, говорилъ онъ Давиду въ знакъ своего съ нимъ сердечнаго примиренія, возвратися, чадо Давиде, яко ктому не сотворю ти зла; безумно сотворихъ, и погрѣшихъ много зѣло. За тѣмъ изъ устъ его истекли миръ и благословеніе: благословенъ ты, чадо, сказалъ въ заключеніе растроганный Саулъ, и творяй сотвориши, и могій возможеши (1 Цар. 26, 21. 25). Вотъ какое оказываютъ дѣйствіе надъ сердцами враговъ непамятозлобіе и благотворительность! Онѣ-то хладныя сердца ихъ согрѣваютъ пламенемъ любви. Самые безчеловѣчные тираны щадятъ смиряющихся предъ ними и стыдятся поражать покорностію и любовію обращающихся къ нимъ. Посему-то и апостолъ Павелъ увѣщаваетъ насъ не только не помнить зла, намъ причиненнаго, и не мстить за оное, но и оказывать врагамъ нашимъ въ нуждахъ ихъ всякую помощь: аще алчетъ врагъ твой, говоритъ онъ, ухлѣби его; аще ли жаждетъ, напой его: сіе бо творя, присовокупляетъ онъ, угліе огненное собираеши на главу его (Рим. 12, 20),
Итакъ, если не другое что либо, то по крайней мѣрѣ собственное наше благополучіе, которое для всѣхъ насъ вожделѣнно и дорого, должно заставить насъ питать ко врагамъ нашимъ миролюбивыя чувствованія, и при всякомъ случаѣ, по возможности благотворить имъ.
Сколь ни драгоцѣнно для всѣхъ внѣшнее земное счастіе; но для христіанъ не довольно любить враговъ для того только, чтобы тѣмъ безпрепятственнѣе наслаждаться выгодами сей жизни. Любить враговъ, искать съ ними примиренія и прощать имъ обиды мы должны болѣе всего для того, чтобы получить нѣкогда прощеніе отъ Бога въ своихъ собственныхъ грѣхахъ.
Раждаясь во грѣхахъ и безпрестанно во всю свою жизнь оскорбляя оными Творца своего, не имѣемъ ли мы нужды искать примиренія съ Нимъ; не должны ли мы всѣми силами стараться о прощеніи намъ грѣховъ? Какой больной для облегченія своей болѣзни не прибѣгаетъ къ пособію врачей? И мы ли, будучи всѣ въ язвахъ грѣховныхъ, не попечемся уврачевать оныя? Но къ чему прибѣгнемъ, чтобы преклонить правосуднаго Бога къ намъ на милость? Какое средство можетъ быть къ тому дѣйствительнымъ? Можетъ быть молитвы наши могутъ смягчить строгость суда Его къ намъ немилосердымъ? Нѣтъ! Онъ отвратитъ очи свои отъ насъ, не услышитъ гласа нашего, если мы, прося отпущенія собственныхъ грѣховъ, не хотимъ забыть оскорбленій, причиненныхъ намъ собратіями нашими. Да и какъ осмѣлимся произнесть тогда къ Богу: Отче! остави намъ долги наша, когда сами и въ мысляхъ не имѣемъ оставить подобные долги ближнимъ нашимъ?
Одна, по видимому, довольно вѣрная остается еще въ семъ случаѣ надежда, что ради заслугъ Искупителя милосердый Отецъ проститъ намъ грѣхи наши; но и заслуги Искупителя содѣлываютъ для себя недѣйствительными тѣ, которые, вмѣсто всякой другой жертвы, не приносятъ Ему въ жертву страстей своихъ: вражды, ненависти и памятозлобія, — которые не оказываютъ рѣшительной готовности къ примиренію со всѣми ненавидящими ихъ и къ прощенію обидъ всѣмъ оскорбившимъ: аще не отпущаете человѣкомъ согрѣшенія ихъ, ни Отецъ вашъ небесный отпуститъ вамъ согрѣшеній вашихъ, говоритъ самъ Искупитель (Матѳ. 6, 15). Они сами себѣ готовятъ участь того немилосердаго раба, котораго господинъ, отпустившій ему долгъ его, за неотпущеніе имъ долга, хотя гораздо меньшаго, ближнему своему, предалъ мучителямъ (Матѳ. 18, 34). Посему нѣтъ легчайшаго и надежнѣйшаго способа получить прощеніе во грѣхахъ, кромѣ великодушнаго прощенія оскорбленій врагамъ нашимъ. Одни только тѣ могутъ быть несомнѣнно увѣрены въ прощеніи собственныхъ согрѣшеній, которые прощаютъ согрѣшенія другимъ: Аще отпущаете человѣкомъ согрѣшенія ихъ, отпуститъ и вамъ Отецъ вашъ небесный, увѣряетъ самъ Искупитель (Матѳ. 6, 14).
Послѣ сего мщеніе и памятозлобіе даже въ отношеніи къ самимъ закоренѣлымъ врагамъ, казалось бы, не должно не только быть, но и именоваться между христіанами. Дабы показать, что мы истинные ученики и послѣдователи Христовы, должны мы искоренять изъ своего сердца самую мысль о мщеніи врагамъ нашимъ и прощать имъ обиды отъ чистаго сердца: ибо Начальникъ вѣры и совершитель исповѣданія нашего Іисусъ Христосъ, претерпѣвая различныя укоризны и поношенія отъ неблагодарныхъ іудеевъ, не преставалъ благотворить имъ, исцѣляя ихъ больныхъ, очищая прокаженныхъ; будучи злословимъ ими, не только взаимно не злословилъ, страдая отъ нихъ не только не мстилъ имъ, хотя бы и могъ отмстить во мгновеніе ока самымъ жестокимъ образомъ, но еще, вися на крестѣ, молился за нихъ — враговъ своихъ: Отче, отпусти имъ, не вѣдятъ бо, что творятъ (Лук. 23, 34), взывалъ сей крестоносный Страдалецъ. Такъ и мы, христіане, обязавшіеся слѣдовать стопамъ Его, должны терпѣливо переносить обиды и оскорбленія отъ враговъ нашихъ, и не только не мыслить о мщеніи имъ, но и всѣми возможными для насъ средствами благотворить имъ. Любовь ко врагамъ есть отличительная черта любви христіанской, есть несомнѣнный признакъ послѣдователей Христовыхъ. О семъ разумѣютъ вси, яко Мои ученицы есте, говоритъ Іисусъ Христосъ, аще любовь имате между собою (Іоан. 13, 35). И въ другомъ мѣстѣ, характеризуя качество любви сей, присовокупляетъ: аще любите любящыя вы, кая вамъ благодать есть? ибо и грѣшницы любящыя ихъ любятъ; и аще благотворите благотворящымъ вамъ, кая вамъ благодать есть? ибо и грѣшницы тожде творятъ. Обаче любите враги ваша, и благотворите, и взаимъ дайте, ничесоже чающе(Лук. 6, 32-35).
Итакъ, слушатели-христіане, да не устрашаетъ насъ тягость сей обязанности. Зная твердо, сколь полезно и душеспасительно исполненіе оной для насъ самихъ, отложимъ всякую досаду и злобу, гнѣвъ и ярость отъ сердецъ нашихъ, и будемъ всегда во всемъ милосерды и сострадательны другъ къ другу, прощая, какъ и Богъ простилъ всѣхъ насъ во Христѣ. Да не речетъ кто изъ насъ даже въ сердцѣ своемъ: отмщу врагу моему. Не допустимъ себя быть побѣжденными отъ зла, но постараемся благимъ побѣждать злое. Ищущіе погибели нашей устыдятся и посрамятся. Мы же, проведши въ семъ вѣкѣ тихое и безмятежное житіе во всякомъ благочестіи и чистотѣ, въ будущемъ — въ царствѣ сыновъ славы удостоимся содѣлаться сынами Вышняго и пріять мзду велію изъ рукъ Отца нашего небеснаго, по неложному обѣтованію Господа: любите враги ваша, и благотворите, и будетъ мзда ваша многа, и будете сынове Вышняго. Аминь.
Источникъ: Собраніе словъ, бесѣдъ и рѣчей Сѵнодальнаго Члена Высокопреосвященнѣйшаго Арсенія, митрополита Кіевскаго и Галицкаго.Часть I. — СПб.: Въ типографіи духовнаго журнала «Странникъ», 1874. — С. 482-489.
62
